По российским кинотеатрам уже вышагивает «Лермонтов» — новый фильм Бакура Бакурадзе , где речь идет о последнем дне жизни выдающегося отечественного поэта. Как известно, его застрелил на дуэли Николай Мартынов — человек, вошедший в историю как убийца Лермонтова. Мы поговорили с исполнителем этой непростой роли Евгением Романцовым о фестивальной атмосфере, погружении в образ и эпоху, а также спортивной дисциплине и особом режиссерском методе Бакурадзе.
Премьера фильма «Лермонтов», где вы сыграли роль Николая Мартынова, прошла на фестивале «Маяк». В чем особенность показа именно на фестивале, какие эмоции вы испытали?
Я впервые был на «Маяке», и мне очень понравилось. Я люблю горы Кавказа: и по южную, и по северную сторону хребта расположены прекрасные, почти родные города. Была теплая погода, и собрались интересные люди, что очень важно, потому что я устал от этой тягомотной коммуникации через социальные сети, а тут ты просто стоишь на пятачке у кинотеатра — и тут же оказываешься в эпицентре интереснейшего разговора о кино.
Я отдохнул душой и телом, потому что дома много бытовых задач. У меня двое маленьких детей-погодок, с ними постоянная суета. Я спал «звездой», а не как дома — на краешке кухонного дивана. Папе на кровати места нету. Но самое главное – была удивительная тишина.
Заканчиваются титры, на вас направляется софит, и вся индустрия три минуты аплодирует. Что вы чувствуете в этот момент?
В театре порой так бывает, что зрители на тебя смотрят влюбленными глазами и готовы разорвать на куски, а ты стоишь, переминаешься с ноги на ногу и не знаешь куда себя деть, когда столько хороших слов, эмоций, а ты уже просто не можешь в себя это вместить, пытаешься анализировать, но понимаешь, что перебор. В этот момент главное – просто расслабиться.
Аплодисменты для любого артиста – приятный звук. И интересно наблюдать, как они меняются, как включается одна группа людей, а другая отстает, кто потерял запал, а кто возвращается с новыми силами. Причем, не абы кто, а люди из кино, носители этой неповторимой фестивальной культуры. Такое очень ценно – этим нужно напитываться.
Самое главное, что ты в этот момент не один, ты стоишь с командой, с которой вы уже стали почти семьей, с которыми вместе жили, спали, делили все невзгоды и радости. Я кайфовал, смотрел на ребят, на девчонок, смотрел на Бакура и это было большое счастье.
Профессия актера — это череда взлетов и падений, как вам удалось не сломаться и удержаться после «Вратаря галактики»?
Я из другого теста собран, занимался футболом на хорошем уровне. У меня первое образование – спортивная академия. Из-за этого у меня есть внутренние алгоритмы, которые тесно переплетены с дисциплиной, с волевыми качествами и поэтому я и к актерской профессии так отношусь. Нужно умение распределиться и понимание дистанции, своего инструментария, можно работать с техникой, скоростью, координацией, гибкостью, делать акцент то на одном, то на другом, но никогда не упускать из виду цель, что бы не происходило.
Спорт – объективная штука: есть секунды, метры, очки, актерская игра – вещь субъективная…
Я не говорю об оценке, это дело десятое, а именно про подготовку: выстраивание, работа над ролью, выход на сцену, где и в какой момент нужно прибрать, а где отдаться по полной. Это же марафон, а не спринт.
Как вы готовитесь к марафону? Гели, мази, растяжки?
Прежде всего — погружение в материал. Я не энциклопедия, и мне нужно очень много читать, слава богу сейчас почти любая информация доступна за секунду, а если нужно, что-то более сложное и обстоятельное, то всегда открыт путь в библиотеку.
Любая, даже самая малозначительная деталь идет в копилку. Тебе сначала нужно найти понимание эпохи, времени, контекста, подумать крепко, потом разобрать на атомы — и только тогда ты сможешь собрать героя полностью.
Для большинства из жителей нашей страны Мартынов — это человек, который убил Лермонтова, и всё. Он в одном ряду с Дантесом и Геростратом, других красок в понимании этого человека нет. Из чего вы его собирали?
У меня осталось очень хорошее знакомство с предыдущего длинного исторического проекта, где я сыграл Александра I: удивительный человек, которому я могу позвонить почти в любую минуту — и тотчас получить профессиональную консультацию. Дай Бог каждому актеру такую возможность. Я задал ему несколько вопросов, и он мне помог понять в какой капсуле я буду, и что эта капсула чувствует.
Очень важным для меня было общение непосредственно с Бакуром. В своей работе он сохраняет старые подходы, старые лекала, и, может быть, это иногда наступает на горло производству, но дает удивительную силу. Каждое утро мы начинали с простого разговора, во время которого он меня настраивал. Его можно называть как угодно: психолог, доктор, терапевт, маг, волшебник…
Кто ваш герой, прежде всего? Русский дворянин, майор, автор плохих стихов?
Он – это всё, что вы перечислили, и именно поэтому он пошел на дуэль. Ему надо защитить свою честь, он так устроен. И тут важно, что это не с бухты-барахты, два проходящих мимо человека, не понравившись друг другу, решили стреляться, это были люди, у которых был совместный долгий опыт, они знали тонкие и уязвимые места друг друга. Для меня – это история двух друзей, и у каждого из них своя правда.
Как по мне, одна из самых важны сцен – это та, где друзья его отговаривают от дуэли. Почему они не могли просто разойтись на исходные?
Хороший вопрос. Но Мартынов же тоже большого не просил? Мы, современные люди, не до конца можем это понять, у нас другая конституция. Ему нужно было чтобы свою неправоту признал близкий для него человек, ему нужно было это уважение. Если коротко, два пацана перенесли из личного в общее, а тогда такого не прощали. Один на один, в глаза можно сказать многое, а вот когда рядом с вами другие люди, тем более девушки, за языком нужно следить.
Вы помните свою первую встречу с Бакуром Бакурадзе?
При первой встрече я всегда стараюсь идти за теми ощущениям, которые я получаю от человека, от его глаз, энергии, от того, как звук его голоса резонирует у меня в голове, и не важно кто передо мной, начинавший режиссер или Джаник Файзиев. Мне важно отдаваться и доверять, потому что зачастую актеру не дано знать весь замысел.
Когда я шел к Бакуру, то, конечно, знал, что это Бакур, но не понимал, в какую глубину попаду. Я не видел весь материал, у меня было всего несколько сцен для проб, из которых мало что можно было понять. Я думал, что будет, как всегда: разомнем сцену, попробуем, партнер будет, а никого не было, только я и он, просто сидим и просто беседуем. И только на третьей встрече я понял, что работа уже началась, что он так искал, разглядывал мою органику. А потом появилась Сонька…
Как строилась ваша работа с Софьей Гершевич, сыгравшей роль Эмилии, которая и стала причиной дуэли?
Интересно, что про это бы сказала Соня: она очень любит делать контрвыпады. Помню, как мы встретились на пробах, она пришла такая свежая, вся в своих мыслях, а я уже как будто в ауре Бакура, как будто что-то понимаю, сейчас даже смешно вспоминать. А потом он как-то так нас обоих настроил, что мы поняли – работает.
На площадке мы с ней были больше всего, и почти все свободное время проводили вместе. Как-то Гершевич потащила меня на водопад на лощадях, было ужасно холодно и сыро. В одну сторону я ехал, материл её, а в обратную благодарил. Это был очень хороший опыт, хотя покрытие было не самым лучшим — лошадь везде цокала, поскальзывалась. Но кое-где были участки, где прям можно было дать жару и почувствовать под собой вороного коня… Скилл верховой езды я за проект прокачал знатно.
В чем главная сложность съемок в историческом кино? Тянется ли само время дольше?
Сейчас восприятие времени другое, оно жестко сужается. Мы каждый день выполняем тысячи задач, ведем сотни переписок — от этого у нас столько проблем и с головой, и с телом, и с ментальным здоровьем. Конечно, мне, современному человеку было бы ужасно скучно жить в том время, но я ужасно рад, что мне довелось это прожить и прочувствовать. Например, тогда люди одевались гораздо более вдумчиво, намного дольше, чем сегодня, когда напялил шорты и можешь идти. У всего было значение, и у этой вот конкретной пуговицы в том числе.
Есть ли деталь костюма или реквизит, которая вам большего всего понравились?
У Мартынова куртка очень крутая: на самом деле там столько деталей, весь художественный цех поработал на славу. У меня было всё необходимое, огромная благодарность! Мне нравился сапог безумно, я такую сильную ногу чувствовал в нем, как лошадиную. Вроде бы так просто, но это тебе дает нужные координаты для роли, и ты по ним уверенно идешь.
Старшее поколение будет сравнивать с «Лермонтовым» Николая Бурляева, где вашего персонажа сыграл Юрий Мороз. Какое впечатление у вас оставил этот фильм?
Это очень классная, самодостаточная картина, но она из другого времени. Кому-то, может быть, захочется устроить между нами соревнование, а я человек задиристый и горячий, но тут это абсолютно бессмысленно. У нас разная оптика, разные подходы. Зачем? Я с большим уважением отношусь к этой работе, но специально для подготовки не пересматривал, потому что всегда есть риск что-то подхватить, зацепить, а в работе с Бакуром это не нужно.
Любое кино о другой эпохе, оно — про сегодня. Почему «Лермонтов» актуален?
Нас разделяют почти 200 лет, мы живем в новом мире, вокруг нас гаджеты, но, по сути, мы те же люди, с теми же амбициями и мечтами. Но как будто мы стали более скупыми на движения души. Мысли такие же, но кто сегодня готов на такой поступок?
Как Бакурадзе строил парную работу вас с Ильей Озолиным?
Это удивительная история. Бакур придумал так, что мы с Ильей не будем видеться на протяжении всего проекта — ровно до крайнего блока, когда мы будем снимать дуэль. И мы реально с ним не виделись. Когда ребята вечером выходили за хинкали, мне туда хода не было. Потому, что там Илюха. Я много иронизировал над этим. Приходил порой на площадку, заходил на грим, и девчонки кричали, что мне сюда нельзя, потому что там Илья. Честно говоря, я очень злился, но, когда мы наконец-то встретились в той самой сцене и посмотрели друг другу в глаза, я понял – вот она магия.
Насколько важно, что изначально Илья – не актер, а стендап-комик?
У него такая же сцена, что и у меня, но другая дистанция: он работает с другим текстом, который сам же и написал. Это другой жанр, другой подход, другое существование на сцене, и это очень интересно. Он по итогу очень хорошо попал в историю Лермонтова, очень здорово лег его голос, в некоторых сценах у него такие интересные интонации, найденные, что прям думаешь: «Вау, реально лучше не скажешь». Если бы у нас была возможность плотнее пообщаться, то мы бы могли много чего друг другу показать, но Бакур придумал так, и мы ему перечить не могли. Режиссер – царь и Бог на площадке.
«Лермонтов» в кинотеатрах с 16 октября.