По российским кинотеатрам уже вовсю мчится «Олень» — романтическая комедия Михаил Соловьев («Против всех»), где ловеласа Андрея проклинает бабушка одной из пассий. Стоит любвеобильному мужчине возбудиться, как у него вырастают эффектные рога, а избавиться от них можно лишь при помощи настоящего чувства. Кино-Театр.Ру поговорил с исполнителем главной роли Кузьмой Сапрыкиным о работе с образом и рогами, разных подходах к комедии и любви к актерской профессии.
Чем вас привлекла роль Андрея в «Олене»?
Она очень яркая. Естественно, всё начинается со сценария. Когда читаешь, видно, что у героя есть огромная арка: с чего он начинает, к чему он приходит. Интересно сыграть то, как он полностью меняется по ходу фильма. Тут много факторов, но первый этап — чтение сценария. Кажется, такой такой яркой, фантастической истории еще не было — это меня тоже привлекло. Плюс, когда ты приходишь на пробы, знакомишься с режиссером, понимаешь, что у тебя есть контакт, что ты можешь создавать, это сразу как-то тебя подбадривает, что ли. Просто чуйка какая-то.
А насколько близкой кажется роль?
Как сказать… ну близко, но всё равно это не я. Ты находишь какие-то ключики, чтобы сделать персонажа, какие-то сходства, оправдываешь своего героя. Он патологический лжец, понимаете, во всем. Я, наверное, не творил всё, что делал мой герой (не буду раскрывать все карты), но всё равно есть какая-то схожесть. (Смеется.) Хотя всё равно создаешь персонажа сам, на площадке.
Читать Отбрасывая дешевые панты: рецензия на фильм «Олень»
Не было ощущения, что герой отрицательный? Складывается впечатление, что то, как он ведет себя в начале, выглядит несколько неправильно.
Да, то, как он себя ведет, это невероятно. Но, во-первых, интересно играть эти проявления, а во-вторых, я его очень легко оправдывал. Каждый может потеряться в один момент… Каждому человеку нужно давать шанс, мне кажется. И вот ему выпал шанс по перевоспитанию из-за этих рогов. В общем, это как будто не проклятие на самом деле, а его счастливый билетик в жизни.
Фильм в целом как будто выруливает на то, что вторые шансы это очень важно в жизни, с этой точки зрения он достаточно интересен.
Да, и вторые шансы, и что такое судьба. В фильме показаны, по сути, два абсолютно разных человека. Мне кажется, они из разных миров — они бы не сошлись, если бы не это событие. И если кто-то верит в судьбу, мне кажется, еще и про это.
Вернемся к рогам. Как это технически было реализовано на площадке? В фильме видно, что местами это эффекты практические, а где-то графика.
Да, это был очень интересный процесс. Я ездил в Питер. Второй раз уже приезжаю к людям, которые занимаются всем изготовлением. Я захожу в мастерскую, и там стоит моя голова из «1703». Они мне сделали макет головы. Теперь я приехал, а они и спрашивают: «А что на этот раз?» Я говорю: «На этот раз рога». В общем, теперь сделали мне макет рогов, специально в двух экземплярах — вдруг поломаются. Так и случилось: одни сломались во время съемок.
Это, конечно, интересное существование, с рогами: оно дает тебе другое ощущение. Они крепятся к голове, это не очень удобно, с ними нужно бегать, прыгать так, чтобы не поломать. Это просто технически было тяжеловато, но именно по-актерски — очень интересно. Я играл без рогов, потом с маленькими рожками зелененькими, чтобы можно было подрисовывать [на компьютере], и еще просто с рогами, которые сделали с макетом. То есть просто очень много дублей, много работы было.
Читать «У меня есть чуйка, связанная с юмором»: Кузьма Сапрыкин о сериале «1703»
Вот как раз хотел спросить, сильно они мешали сниматься?
Это задает специфическое существование: в плане ты не можешь майку надеть, например. Это не объяснить: это как будто ты немножечко другой. По-актерски, для роли я всегда старался просить, чтобы надевали мне эти рога, потому что они помогают, если у тебя на голове. К концу съемок я к ним, конечно, успел привыкнуть. (Смеется.)
Может, были какие-то курьезные моменты, связанные с рогами?
Конечно! Ты идешь по Москве с рогами, все на тебя смотрят, подходит полиция и говорит: «Так, что с тобой?» Отвечаю: «Я заболел». (Смеется.) На самом деле играть было нормально. Видишь группу съемочную — и сразу всё нормально. А так это яркий очень образ, запоминающийся, поэтому это было интересно и классно.
Давайте немножко отойдем от «Оленя». Где вам больше нравится играть, в комедиях или драмах?
На самом деле у меня просто не было пока большого опыта в драме. У меня очень много комедийных проектов, и я чувствую себя в них в своей тарелке. У меня получается — раз фильмография уже большая. И нужно сказать, что комедия комедии рознь. Когда ты играешь в ситкоме — у меня недавно вышло «Пожить как люди», — это одно существование. «Олень» — полный метр — другое существование. Нельзя сказать, что комедия — это один и тот же жанр везде. Поэтому я чувствую себя как-то уверенно уже, и мне это нравится, не хочу отказываться, но мне хочется работать и в других жанрах. Еще пробовать много-много разного, быть разноплановым артистом, я понимаю, что на это способен. Но когда предлагают комедию — я с удовольствием. Просто жду еще и другие предложения.
То есть пока желания прямо менять амплуа нет? Есть куда развиваться в комедии?
Нет, вы не поняли меня. Я жду предложений от других режиссеров, чтобы поработать в других жанрах. Они случаются — вот была «Оперативная память»: меня пригласили, я попробовал. Так что да, если будут интересные предложения, — почему не согласиться. Сейчас мне просто предлагают очень много комедий.
Моя главная мысль, что я не отказываюсь: не то что не хочу переходить в другой жанр, а жду предложения, чтобы перейти. Иногда удается — вот «Оперативную память» прислали: материал отзывчив, с удовольствием согласился, поработал, снялся, было интересно. И хочу продолжать, хочу работать в разных жанрах, просто жду предложения.
Читать Помнить как преступник: обзор сериала «Оперативная память»
Тогда вытекающий из этого вопрос: насколько трудно выбирать ту или иную роль? Особенно после достаточно крупных успехов в карьере вроде «Движения вверх», например.
В этом на самом деле есть сложность, что именно «Движение вверх» у меня был первым проектом. И сразу такой масштабный… Дело даже не в масштабе, а в подготовке, в концентрации, в самоотдаче. То есть я попал сразу туда, где понимаешь, что снимается настоящее кино. После этого было тяжеловато приходить в другие проекты, потому что не везде так, — и ты уже маневрируешь, пытаешься как-то подстраиваться. Но самое главное, что у меня был опыт, и это классно. На примере успеха «Движения вверх» и некоторых других проектов я понимаю, как делается и как снимается настоящее хорошее кино, что нужно, чтобы оно получилось. Примерно, конечно: это всё чудо и магия, не угадаешь.
Трудности возникают в том, что ты пытаешься не врать себе, приходишь на площадку, а там бывает, что не всегда все дорабатывают, — тут уже ничего не сделать. Для меня при выборе материала самое важное, кто режиссер и кто мои партнеры. И, конечно же, очень важно прийти, попробовать. Только после проб, когда у вас есть какой-то контакт, коннект, понимание, что вы разговариваете на одном языке, можно понять, получится что-то или нет. Тогда ты уже понимаешь, что да, можно войти в это, и ты получишь удовольствие, и вы кайфанете все вместе. Вот такие факторы.
А есть ли уже какой-то фильм, который можно назвать самым сложным в карьере?
Думаю, что нет.
То есть пока всё достаточно легко дается, да?
Нет, я бы так тоже сказал. Нет такого, что легко дается, — просто я это воспринимаю как кайф. Я счастливый человек, потому что работаю, занимаюсь любимым делом. Конечно, бывает и тяжело, это всё же тяжелая профессия, бывает и 21 смена подряд. Вот сейчас у меня будет 13 смен подряд. Помимо этого баскетбол, финал Media Basket, и еще много всего. Да, это нелегко, но я просто так это люблю, что не могу сказать, что это тяжело. Я этого хотел всю жизнь. Мне кажется, что еще много впереди проектов, которые будут тяжелее. Еще много-много впереди. А пока, что было, я с ними справился. (Смеется.)
Наверное, самые тяжелые съемки, если подумать, были в сериале «1703». Потому что весь сериал снимался ночью, а это 60 ночных смен. Там белые ночи, Петербург, первый в России проект, который снимался только ночью. Наверное, вот это были одни из самых тяжелых моих съемок, но они были невероятны. Почему я не могу сказать, что были тяжелые съемки? Потому что была невероятная команда, невероятный кайф. Если бы мне сейчас сказали, что снимаем второй сезон «1703», а режиссер думает над этим, я бы с удовольствием согласился. У меня перевесит всё, что было там, ту тяжесть, про которую вы говорите. (Смеется.)
Читать Чем заняться мертвецу на улице разбитых фонарей: обзор сериала «1703»
Вы сказали, что всю жизнь к этому шли. Насколько я знаю, ваши родители актеры, и это сильно повлияло на выбор карьеры — можно сказать, это было с детства предопределено. Не было метаний по этому поводу, или сразу решили, что именно актерская стезя?
Я с детства об этом не думал, просто был в театре с мамой. С трех до семи лет я там жил, можно сказать. После садика приходишь, играешь в спектакле вместе с ней. У меня была трудовая книжка, платили зарплату — я сам платил за садик, мне хватало, понимаете? То есть я просто жил в театре, очень хорошо помню эти четыре года почему-то. Запах театра и вообще. Мне кажется, я именно там сформировался. Потом у меня был баскетбол, профессиональный спорт в жизни, я мог и туда пойти. Но вот это «неспокойствие» мое, какая-то моя органика, сумасшествие, оно всегда меня тянуло вот туда. И в один момент я решил: нет, надо все-таки попробовать и пойти поступать. Поэтому, конечно, я думаю, что это было заложено в детстве, но мне родители никогда не говорили: «Ты будешь с артистом» — и я сам об этом никогда не разговаривал вообще. Я и поступать пошел в последний момент, это было очень неожиданно. Но это было правильное решение. Самое правильное в жизни, наверное. (Смеется.)
Насколько трудно было переключиться с театра на кино? Всё же театр занимает большую роль в вашей жизни, причем вы там играли не только в детстве.
Вообще не сложно. У нас вся профессия строится на переключениях: постоянно нужно быстро маневрировать. Ты должен быстро переключаться, быть гибким, это суть профессии — нужно быть всегда готовым. Да, театр и кино это немного разные вещи: профессия одна, но отличаются способы существования и многое другое. Разная специфика. Так что не было такого, что было прям сложно: кино — это одно, театр — это немного другое. Театр в один момент из моей жизни ушел: стало очень много съемок — трудно смешивать. Если честно, очень скучаю, готов согласиться на интересное предложение.
Не жалко было расставаться с театром?
Нет, не жалко, всё шло своим чередом. Тем более я сам оттуда ушел и в целом иду своим путем. Было время, когда я два с половиной года параллельно играл в театре и снимался. Сейчас уже пять лет в театре не играю: много съемок. Есть желание еще на сцену выйти, это 100%, так что жду какой-нибудь хороший материал. Так-то я с удовольствием.
А можете рассказать, над чем сейчас работаете?
Пока не могу. У меня два проекта, о них пока нельзя говорить.
Тогда последний и более личный: что для вас значит быть актером?
Во-первых, это то, что я люблю. Это очень важно, потому что многим, к сожалению, не удается работать на любимой работе в любимой профессии. Мне это дает огромные крылья: когда всё получается, я прямо чувствую воодушевление. Ну и, разумеется, наша работа нужна, чтобы создавать настроение, это очень важно. Мне хочется, чтобы я своей игрой вызывал улыбку у людей, как-то их переключал. Понятное дело, что мы не врачи и не спасаем жизни, но здорово, если кто-то, кому плохо, посмотрит и испытает эмоции от моих фильмов. Я и сам, когда мне очень плохо, стараюсь кино смотреть, — помогает. Так что да, любой кинематограф — это всё не зря.
В любом искусстве нужно, чтобы оно «попадало». Если проходит мимо — значит, это не твое или что-то не то, а нужно, чтобы «попадало» — и ты задумался или улыбнулся. Мы как актеры должны вызывать у людей эмоции — разные. Должны пробуждать, двигать, будоражить.
Еще очень важно сказать, что ты всё время разный, всё время другой. Я проживаю много разных жизней: не только свою, но и героев. Это очень интересно, я это люблю. Да много всего на самом деле. (Смеется.) Главное, что у меня большая любовь к этой профессии.
«Олень» в кинотеатрах с 15 мая.