На фестивале контента стриминговых платформ ORIGINAL+ 27 февраля состоялась премьера детективной драмы «Оперативная память», созданной компанией «ВайТ Медиа» по заказу телеканала НТВ и онлайн-кинотеатра Иви. Сериал рассказывает про майора Багрышева (Андрей Смоляков), у которого обнаруживают первые симптомы болезни Альцгеймера, а значит, скоро ему предстоит уйти в отставку. Многолетний опыт он передает стажеру Соломатину (Кузьма Сапрыкин), который помогает Багрышеву сохранить воспоминания в угасающем сознании. Раскрывать самые запутанные дела майору и его напарнику помогает криминалист Марина. Роль единственной девушки в команде оперативников сыграла Мария Андреева. Мы поговорили с актрисой о чертах хорошего детективного сериала, работе с Андреем Смоляковым и отличиях школы Додина от Фоменко.
Расскажите, чем вас привлек сериал «Оперативная память»?
Тут совпало несколько моментов. Во-первых, на пробах мне очень понравилось взаимодействие с режиссером Сережей Поповым, у которого я уже пробовалась в другой проект, но там не получилось вместе поработать по техническим причинам. У Сережи очень интересный метод работы с артистами — на первый взгляд незаметный, но при этом суперточный. Мы же все немного художники, так вот Сережа как главный человек на площадке очень тонко управляет всем ансамблем — так, что каждый из актеров чувствует свою ноту и не фальшивит. Сейчас многие режиссеры и в кино, и в театре не говорят именно про действие актера, а Сережа наоборот рассказывает про действие – не только жестами, но и словом. В этом его уникальность. Во-вторых, мне понравился сценарий, который я прочитала как книгу. То есть концентрировалась не только на своей героине, а именно на всем сюжете. Я сама очень люблю детективы, и «Оперативная память» оказалась в хорошем смысле классическим горизонтально-вертикальным проектом в этом жанре: каждая серия насыщена отдельным расследованием, но параллельно еще развиваются драматические линии героев. Я обожаю «Обмани меня» и «Коломбо», так вот в «Оперативной памяти» тоже очень харизматичный следователь, которого играет Андрей Смоляков, со своей трагедией: он работает мозгами, но у него первые признаки болезни Альцгеймера, но в таких острых обстоятельствах он все равно продолжает вести дела. Это как если бы у балерины случился перелом ноги, или оперная певица осталась без голосовых связок.
Читать Возможно, криминал: о тенденциях в современных детективах
Вы сказали про любовь к детективному жанру, а можете ли назвать три главные черты хорошего детективного сериала?
Чувство юмора, фантазия, чтобы мы до конца выясняли, кто же преступник, и легкость, чтобы преступление было совершено элегантно, преступники пойманы с юмором, а зрители не отягощены излишним психологизмом. Мне кажется, если в сериале соблюдена хорошая интрига, то зритель ощущает адреналин и риск главного героя, сопереживает ему. Кстати, когда я читала сценарий «Оперативной памяти», то до последнего крючка не понимала, кто главный злодей, а это очень круто для детектива.
Вы не так давно тоже сыграли следователя, а сейчас – криминалиста. Причем на площадке «Оперативной памяти», как я прочитала, у вас был консультант. Насколько актерам технически тяжело перевоплощаться в таких крайне популярных для наших сериалов персонажей?
Мне очень понравилось играть следователя, причем у меня такая роль была впервые, и мы даже с Андреем Смоляковым, с которым прошли «Мосгаз», где он главный следователь, шутили, что я тоже хочу такую роль – чтобы расследовать преступления до старости и превратиться в условную мисс Марпл. Технически играть следователя гораздо легче, чем криминалиста, потому что твой инструментарий – это интуиция, харизма и некий шарм самого мудрого и главного героя. А криминалист меньше говорит, но больше делает. Люди этой профессии не философствуют, не стоят над трупом, задавая вопросы в духе «Что могло привести к такой смерти?», не строят версий, а производят огромное количество достаточно четко зафиксированных манипуляций. Нужно достать линейку, всё измерить, физически очень близко контактировать с трупом, использовать все, что лежит в чемоданчике криминалиста. Мне всегда казалось, что в жизни люди этой профессии – суровые мужики, а к нам на площадку в качестве консультанта приехала потрясающей красоты девушка с интересным маникюром и укладкой. И когда она мне сказала, что приехала с ночной смены на наши съемки, я была ошарашена. Я реально не представляла такого криминалиста! Кроме того, если следователь является главным, на него направлены все софиты, то криминалист – это часть команды, поэтому нужно быть готовым к тому, что ты здесь остаешься немного на втором плане, но эта роль мне очень понравилась. Я старалась не навязываться с вопросами к нашему консультанту, но в сложные моменты писала ей, чтобы в кадре была всё-таки некая правда жизни и этой непростой профессии. Во время съемок еще, кстати, выяснилось, что наша ассистент художника по гриму в прошлом тоже была криминалистом, и к ней я тоже порой обращалась за советом. Мы с Женей Гришковцом, когда играли врачей в сериале «Обычная женщина», шутили, что мы лиса Алиса и кот Базилио, и не дай бог такие врачи приедут спасать вашу жизнь. Но нужно понимать, что мы всё-таки работаем в кино. Да, мы пытаемся по возможности точно передать детали профессии, но никто из нас не может себе позволить взять перерыв условно на полгода-год, чтобы научиться правильно ставить капельницу или использовать порошок для дактилоскопии.
Читать Что сейчас происходит в сериале «Мосгаз»
Вы вновь играете с Андреем Смоляковым. Изменилось ли взаимодействие с ним со времен «Мосгаза»?
Когда я узнала, что Андрей будет играть главного героя, то испытала невероятную радость от того, что мы снова встретимся на площадке. Хотя на «Оперативной памяти» совершенно другие обстоятельства. Во-первых, это всё-таки не ретро, история происходит в наше время, а во-вторых, моя героиня уже не полукомическая дурочка с мороза, вставляющая палки в колеса, как было в «Мосгазе», а серьезная коллега, работающая в группе под руководством героя Андрея. Так что здесь мы всё-таки играли других людей, но это не помешало нашей дружбе. Я вообще очень люблю сниматься с друзьями!
Вы актриса, которая именно телом, за счет действия чувствует своих героинь, или, наоборот, идете от головы, разбирая персонажа и только потом понимая его механику?
Мне кажется, хочешь ты этого или нет, но именно тело, действие говорят о персонажах больше. Например, Марина из «Оперативной памяти» не самый открытый человек, что как раз интересно. Она в меру замкнута, что определяется и её профессией, и тем, что она единственная девчонка в коллективе.
Читать 5 отличных комедийных детективов
При этом у Марины возникает непрошенный любовный треугольник с героями Кузьмы Сапрыкина и Евгения Санникова, который, кстати, играет у Льва Додина. Вы при этом учились и работали с Петром Фоменко.
Актерская природа учеников Льва Абрамовича Додина и Петра Наумовича Фоменко — диаметрально противоположные. Но с Женей мы моментально подружились, и нам было очень легко в кадре, мы понимали друг друга и отношения, которые играем. Так что театральное прошлое в кино нас только сблизило.
А чем отличаются Додин и Фоменко?
В 90-е была теория, что Додин – это про темное, про мистера Хайда в каждом человеке, про его внутренний разрыв и глубокую рану, оборачивающуюся тьмой со всеми её пороками. Анатолий Васильев, напротив, был про космос, вселенную внутри человека, божественное, которое возникает во время внутреннего конфликта. А Петр Наумович оставался некой золотой серединой, он даже артистов привлекал тех, которые выбирали радость и любовь в самые сложные времена. У поэта Бориса Рыжего, который цитируется в нашем любимом спектакле, есть фраза «Как хорошо мы плохо жили». Так вот у Фоменко акцент на «хорошо» и «жили», а у Додина – всё-таки, как мне кажется, на «плохо».
Читать Бешеные нулевые: рецензия на «Духless»
Ваши первые знаковые киноработы – «Книга мастеров» и «Духless» – выходили чуть больше 15 лет назад. Можете вспомнить, что вас после театра удивило в кино? На ваш взгляд, как-то изменилось устройство российского кинематографа за прошедшее время?
«Книга мастеров» была первой сказкой, причем сделанной в сотрудничестве с Disney, и тогда для нас это всё было в новинку. Более того, такая жанровость нас даже пугала: мы не понимали, как в сказочных мирах существуют артисты, и, наверное, допустили много ошибок. А сейчас я смотрю «Последнего богатыря», «Волшебника Изумрудного города» и понимаю, насколько за это время выросла индустрия. Первый «Духless» при этом, на мой взгляд, совершенно не уступает нынешнему не только российскому, но и зарубежному кино. Это была офигенная история, работа всей команды — и я даже в недавних российских фильмах и сериалах вижу отсылки к нему. Вообще сейчас, мне кажется, у нас выходят очень разнообразные проекты. Есть ощущение, что многие поняли: просто хорошими артистами и декорацией условных Патриков или наоборот хтонической провинции сделать кино не получится. В первую очередь должен быть очень крутой сценарий, вокруг которого соберется классная команда, чтобы сделать его с душой и смыслами.