В российском прокате зрителей продолжает восторгать и шокировать «Пророк. История Александра Пушкина» – небанальный музыкальный байопик великого поэта, на экране представшего не набившим оскомину классиком со страниц учебников литературы, а настоящим и (вечно) живым человеком. Талантом, грезящим не только о любви, но и свободе с дружбой. Роль лицейского товарища Пушкина и секунданта на его судьбоносной дуэли – Константина Данзаса – сыграл Роман Васильев. Мы поговорили с актером о разноплановых персонажах, друзьях Пушкина (Борисов), которые в «Пророке» отображают разные грани его личности (Васильев и Виногорский), сложном отношении к смелому смешению жанров (как в кино, так и в кулинарии), работах Юрия Лотмана и, естественно, стихах Александра Сергеевича.
Так получается, что у вас совершенно разные роли – адвокат с ДЦП Даниил Крамер в «Идентификации», слишком идеальный Матвей Андрейчук в «Жить жизнь», почти Константин Симонов в «Любви Советского Союза», сейчас Данзас в «Пророке». Как у вас получается выбирать именно такие разноплановые проекты? Всё же многие молодые актеры сначала идут по пути довольно однотипных персонажей.
Я стараюсь жить безоценочно, так что, возможно, выступлю немного душнилой в ответе на этот вопрос. Внутри много противоречий и, наверное, не тех выборов, но это путь, он вот такой, какой есть. Мне кажется, любая оценка – это остановка, поэтому я стараюсь не оценивать свои работы. Пытаюсь ловить и чувствовать мгновения красоты в глазах людей, кто что-то смог почувствовать к тому, что я делаю. Мне предлагают некое действие, и я понимаю, как воплотить его на экране, так что пытаюсь идти через чувства, а не через оценки и какой-то глубокий анализ своих работ. Мне важно найти своих людей, с которыми мне комфортно и интересно работать, с кем я могу сделать что-то драйвовое и важное. Тут провожу аналогию с девятилетним театральным прошлым — четыре года института и пять лет на сцене, – где наш мастер Виктор Анатольевич Рыжаков сказал, что в нашей профессии будет очень мало секунд, когда мы будем понимать, что «было». В театре было такое пару раз, и в кино один раз случилось. И я понял, что хочу охотиться за такими вещами, когда ты вдруг понимаешь, что произошла какая-то точка красоты, волшебство. Брэд Питт недавно тоже говорил, что неважно, куда ты пришел, важно – с кем ты шел.
Читать Рифмы и панчи Солнца русской поэзии: рецензия на «Пророка»
Перейдем к «нашему всему». Вам пришел сценарий про Пушкина – что вы подумали?
Мое знакомство с этой историей произошло, когда я вдруг написал оператору Мише Хасая, с которым работал на предыдущем проекте: «Как жизнь? Чего делаешь?» И он ответил, что готовится к «Пророку». Мы условились, что, как будем посвободнее, может, встретимся, но так и не увиделись. И через месяцы вдруг мне присылают сценарий, какой-то «Пророк», а я уже и забыл, что Миша его упоминал. У меня еще немного настороженное отношение к адаптациям классики, но я прочитал, много почувствовал важного, стало очень интересно, и начал готовиться к пробам. И только когда пришел на них, понял, что Миша говорил про этот проект. Было забавно. А Хасая и его команда – как раз те люди, с которыми у меня произошла невероятная магия, и я мечтал с ними поработать снова. Это тот случай, когда нашел своих коллег и успокоился, поймал ту самую точку красоты. Помню, я волновался, что состриг себе волосы. Я отращивал их для другого проекта, но сказали их в итоге состричь, – и я переживал, что меня теперь не возьмут в «Пророк». Но я пришел на пробы, и художник по гриму наоборот обрадовалась, что я подстригся, а то они уже не знали, как бы мне предложить это решение. И я был в абсолютной радости, что мой новый образ подошел. Потому что вдруг стала важной каждая мелочь. Казалось бы, уже можно было себя чувствовать на пробах уверенно, но почему-то на «Пророке» я снова ощущал себя растерянным мальчишкой.
Что вы знали о Данзасе до этой роли? Я честно признаюсь, что знала только, что он был секундантом на дуэли и учился с Пушкиным в лицее.
Я, как и вы, мало о нем знал, и когда прочитал сценарий, меня удивило, что у них – с Пушкиным и Пущиным – было такое трио. И я начал изучать этого героя, но выяснил, что о нем не то чтобы много что известно. Многие профессора и лицейские друзья писали, что один из самых больших пороков Данзаса – лень. Была даже у кого-то фраза, что он, как медведь, но добрый мишка. Тем не менее многие отмечали, что за друзей он был горой, но сам при этом оставался человеком закрытым, застенчивым и не слишком разговорчивым. Я перерыл весь интернет, читал Лотмана, увидел упоминание, что существует дневник Данзаса, но так его и не нашел. Но потом я понял, что нужно отнестись к своему герою немного иначе, так как в «Пророке» образ Пушкина расщепляется на три составляющие. В нем самом воплощена любовь к женщинам и, в частности, к Наталье Гончаровой, в Пущине – его голос эпохи и рациональный подход к делу, а в Данзасе – хулиганство и дух свободы, «всё дрянь и гадость, стакан и красота — вот жизни радость». Я для себя начал соединять реального Данзаса и того, что прописан в сценарии: мне не хватало его личной драмы, над чем мы много думали с режиссером Феликсом Умаровым. У него же есть и боль войны, и того, что Саша стал очень успешным, а Данзас жил на контрасте бравурности, хулиганства и реальной закрытости. И храбрости — он же ушел со службы, будучи генерал-майором. Когда его отправили с войны по ранению, он очень много ссорился с вышестоящим руководством, и это было очень важно: он тоже отчасти бунтовал, и у него был прямой характер. Возможно, резкий на слова: он говорил, что думал, и понимал про себя очень многое. Еще в меня попало, что он умер один и оставил всё племяннице. Мы попытались в последних сценах воплотить одиночество Данзаса, какого-то непризнания самого себя, непризнания в обществе, еще большей закрытости. Такие люди еще всегда полагаются на брата или друга – и смерть Пушкина его, конечно, надломила.
Читать С Пушкиным на дружеской ноге: как кино искало образ великого поэта
Дружба и свобода становятся главными темами «Пророка». Что вы сразу же вспоминаете из Пушкина?
«Здравствуй, Маша, я Дубровский» – не знаю почему. А когда уже углублялся именно в тему дружбы у Пушкина, то в меня очень попало стихотворение «Разлука» с его строками: «Где б ни был я: в огне ли смертной битвы, / При мирных ли брегах родимого ручья, / Святому братству верен я. / И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?), / Пусть будут счастливы все, все твои друзья!» В период подготовки к «Пророку» я действительно в Пушкине почувствовал своего друга. А потом мы познакомились с этими двумя балбесами – Юрой Борисовым и Ильей Виногорским, – и понеслось. Случились и дружба и свобода в «Пророке». Есть еще известные строки: «Друзья мои, прекрасен наш союз, он как душа, неразделим и вечен, неколебим, свободен и беспечен, срастался он под сенью дружных муз». И, конечно, строки, посвященные Пущину: «Мой первый друг – мой друг бесценный», которые во время съемок постоянно повторял Илюша Виногорский.
Вы здорово сказали про такую триаду Пушкина в одном фильме. Как вы с Борисовым и Виногорским выстраивали эти разные голоса великого поэта?
Мне кажется, Феликс Умаров сразу попытался попасть «в десяточку» даже по нашим характерам – Ромы, Ильи и Юры. Если нас втроем поставить вместе, многое визуально становится понятно. А внутренне, если бы я мог кардинально менять внешность, то попытался сыграть Пущина, потому что внутри я больше он. Там, где мне надо было «эгегейкнуть», как Данзасу, я Феликсу задавал множество вопросов в духе, что это можно сделать очень по-разному, – а этого для Данзаса было не нужно. И Феликс из меня пытался это выбить, а Юра и Илья кричали: «Ромка, просто расслабься!» Но я вам еще в начале интервью сказал, что я душнила. Мне для Данзаса реально требовалось полностью освободить голову. Я благодарен этой роли и этому периоду жизни, что эта энергия импульсивности открыла мне глаза на другую сторону чувственности. У нас была первая репетиция с Феликсом, где он попытался нас раскачать в сторону персонажей. Это была сцена, где я представляю молодого поэта Пушкина на балу у княгини Голицыной. И Феликс мне дает текст, говорит, прочитай, бери Юру и идите! И я загнался сразу же по поводу текста, никуда не шел, пока не запомню. Но Феликс настоял: «Давай своими словами!» Мы пошли, и в процессе речи Данзаса я почувствовал, как он прекрасен в своей смелости, импульсивности, как он делает что-то, не думая совершенно, но с таким светом за друзей, что это очень заразительно. Мы втроем еще смешно сначала пытались дружить для проекта, а потом действительно подружились. Многие из нашей команды, уверен, могут сказать, что такой проект бывает раз в жизни!
Читать Творческий подход: другие нестандартные байопики
Данзас, на ваш взгляд, был настоящим другом Пушкина?
Конечно, мы многое не знаем об их взаимоотношениях. Они учились вместе, Константин Карлович был одним из выпускающих редакторов лицейской газеты, так что на фоне творчества они, наверное, общались. Точно виделись на выпускных еще в начале 1820-х, в Кишиневе (кстати, на моей родине). Так что как ни крути, они поддерживали отношения. Другое дело, что многих ли из школьных товарищей вы можете назвать близким другом? Литературоведы предполагали, что он стал секундантом после случайной встречи с Пушкиным и руководствуясь честью офицера.
Но вы бы назвали Данзаса другом?
Я – да. У меня есть ребята, с которыми я в школе не сильно общался, но если бы встретил их сейчас, то мне было бы интересно с ними пообщаться и узнать, что же с ними произошло за эти годы, то есть я испытывал бы вполне искренние чувства. Думаю, и Александр Сергеевич так же нежно относился ко всему лицейскому братству. Мне кажется, что у нас всех были какие-то ребята, как Данзас, которых ты воспринимал как странноватых, нелюдимых парней, но, встретившись с ними после, понял бы, какие они классные, даже если в школе с ними дрался по глупости. Также думаю, что Александр Сергеевич был настолько открыт душой, что многих называл друзьями, несмотря на 20 дуэлей и большое количество конфликтов в его жизни. Немаловажная деталь, что Пушкин просил за Данзаса свободы от последствий участия на дуэли и подарил свое кольцо от насильственной смерти.
Вы уже упоминали Лотмана, который для нескольких поколений актуализировал Пушкина. Сейчас появился фильм «Пророк», который тоже пытается представить до боли знакомого поэта для современного поколения в очень актуальном ключе. Насколько вам было легко или тяжело совмещать классического Пушкина с тем, каким он представлен в «Пророке»? И насколько, на ваш взгляд, нужно отчасти превращать классику в рэп, чтобы она стала понятна даже нынешним шестиклассникам?
Мне сложно, когда происходит адаптация и смешение жанров. Знаю людей, которые любят картошку с мороженым, но для меня даже тартар – это уже смело. Я понимаю, что тут дело вкуса, но во мне это вызывает настороженность, так как осознаю, что в таком случае нужно к сути драмы, чувств пробиваться через во многом радикальные слои, ведущие к классике, о которой ты уже имеешь свое представление. Это такой слоеный пирог. Мне было сложно входить в «Пророк» из-за этой тучи винтиков и художественной правды, её современного осмысления, а потом я расслабился, потому что всё больше видел, что основной акцент на истории и чувствах людей. На жизни, а не жанрах, на Сашке, а не памятнике. В «Пророке» мы пошли хулиганским путем, как и поэт в свое время. Это классная энергия самого Пушкина, и как-то очень воодушевляет хулиганить, дружить, любить вместе с ним. Надеюсь, многие смогут почувствовать эту теплую энергию Человека с большой буквы.
Вы сыграли уже много очень разных ролей и в классике, и в современности. Считаете ли вы себя успешным актером?
Не могу отойти от своего характера и не сказать что-нибудь душненькое. Мне кажется, что успех — относительная вещь и эфемерная. Счастлив ли я в своей профессии и той точке, где я сейчас нахожусь? Наверное, да. Но это вечная гонка нашего мозга, дальше уже не буду душнить. Я могу себя назвать успешным, так как часто находил удовольствие в творческом взаимодействии с другими людьми.
Читать 25 фильмов о писателях
Могут ли награды формировать актерский успех?
В сложившейся системе награды влияют на предложения, гонорары, людей, которые обращают на тебя внимание. Если мы говорим про Юру Борисова, то я отношусь к нему как к своему человеку, за которого я рад. И я понимаю, что мне самому всегда важна эта энергия поддержки. Я волнуюсь за него и хочу, чтобы он чувствовал себя хорошо, чтобы любые награды вне зависимости от исхода, результата никак не пошатнули его веру в себя как в профессионала, как в друга, как в человека, как в брата, как в мужа, как в личность. Чтобы он был незыблем и оставался на стороне света, не разрушив ни один кирпичик своего бытия. Это даже не про звездную болезнь, а про гул энергии вокруг, которая может заставить чувствовать иначе. А я просто хочу, чтобы Юра больше улыбался.
Последний вопрос, который задаю всем: чего вам сейчас не хватает в российской киноиндустрии? Можно отвечать с позиции актера, можно с позиции зрителя – не принципиально.
И как зрителю, и как актеру мне не хватает историй любви и тех самых точек красоты. Здорово, когда через тьму пробивается искренняя любовь к красоте творчества.
«Пророк. История Александра Пушкина» в кинотеатрах с 14 февраля.