В онлайн-кинотеатре премьер вовсю бесчинствует «Мора» — дебютный слэшер режиссера Даниила Тигулева, до этого отметившегося в рекламе, музыкальных клипах и снявшего несколько документальных картин. Группа блогеров отправляется в отдаленную деревню для съемки репортажа об этнографическом музее, но всего за сутки их поездка превращается в кровавую баню — спасибо Мельнику и другой славянской нечисти. Кино-Театр.Ру обстоятельно поговорил с режиссером Даниилом Тигулевым, автором идеи и продюсером Алексеем Федорко и продюсером Данилой Волковым о том, каково снимать инди-хорроры в России, на какие ухищрения приходилось идти при создании картины и о работе с Hofmannita и Артемием Лебедевым.
Почему для дебюта в полном метре был выбран хоррор?
Алексей Федорко (АФ): Это удобный жанр для того, чтобы, имея небольшой бюджет, ярко о себе заявить. Мы команда молодая: с одной стороны, дебютанты в полном метре, с другой — у всех за плечами огромный опыт съемки рекламы, телевизионных проектов, документальных картин и прочего контента. Соответственно, очень хотелось и хочется и дальше делать действительно интересное, необычное российское кино — не только же сказки зрителю смотреть.
Даниил Тигулев (ДТ): Ниша хоррора попросту не заполнена в России. В итоге мы решили заявить о себе, сняв слэшер — мне кажется, это смелый маркетинговый ход.
АФ: Хоррор как жанр популярен в мире. И в России были удачные проекты. В этом плане мы не первооткрыватели. Ситуация интересна тем, что большие продюсеры пока не хотят заходить в ужастики — риски высокие, а касса не сравнима с киносказками. Наша идея состояла в том, чтобы, взяв за основу славянскую мифологию, снять за небольшие деньги максимально интересно и красиво. Визуально и эмоционально фильм получился яркий.
Если говорить с точки зрения психологии, то фильмы ужасов высвобождают у зрителей накопившуюся агрессию и негативные эмоции. В кино можно пережить то, что в реальной жизни просто невозможно. Это эффектный жанр, в котором, повторюсь, за небольшие деньги можно сделать очень много. Тем более наша мифология к этому «располагает» (смеется).
Данила Волков (ДВ): Мы здесь выступали производителями. Понятное дело, вовлекались на всех этапах — и креативно, и производственно, от и до. Наш вклад есть и в текстах, и даже в музыке, но идеолог все же Алексей [Федорко].
Как продакшн с большим опытом создания рекламы мы привыкли к довольно жёстким дедлайнам и нестандартным задачам. Понятно, что кино — принципиально другой уровень ответственности и другой подход. Но наш рекламный бэкграунд дал опыт работы в условиях железной дисциплины и детальной проработки. Даня Тигулев как режиссер тоже снял довольно много рекламы, и это был существенный плюс, благодаря опыту мы подходили к препродакшну и съемкам так скрупулезно и внимательно, насколько это вообще возможно. Мы понимали, что с нашим бюджетом единственный шанс сделать все, как надо — это тотальная подготовка. Мы не могли позволить себе вылетать по времени на площадке, поэтому каждый шаг был рассчитан. Была невероятно детальная раскадровка, почти как в комиксе, а локации мы изучали вдоль и поперек, чтобы работать эффективно и слаженно. Кастинг и репетиции тоже проводили предельно тщательно. Разумеется были форс-мажоры, но они остались в памяти и сейчас вызывают улыбку.
ДТ: В какой-то момент у нас был выбор: историю, которая получалась, можно было вывернуть и в психологический триллер, и в слэшер. В итоге мы все же решили снимать более аттракционное кино: мне как дебютанту было бы страшно заходить сразу в психологический триллер, с учетом того изобилия, что представлено на рынке. Решили сделать что-то более понятное, так как умеем снимать аттракцион. Мне было жутко интересно с точки зрения съемок придумывать разные сцены, откуда и как, например, кровь польется, весь этот экшен. Мы ловили огромное удовольствие, даже потом уже, на монтаже: когда увидел сцену убийства Марка, искренне подумал, что мы занимаемся тем, чем и должны заниматься.
Говоря о бэкграунде: насколько трудно было переходить к полному метру после короткого?
АФ: Если объединить наш опыт, то мы, наверное, тысячи часов различного профессионального контента сняли. Так что для меня лично главная сложность была выбрать из миллиона идей «ту самую», с которой начинать собственный проект. Мы закладывали в фильм, сразу и маркетинговую составляющую, привлечение Хофманниты и Артемия Лебедева, думали как будем продвигать фильм без рекламы. В общем для меня это был комфортной переход и весь наработанный опыт продюсирования в медиа и маркетинге пригодился.
ДВ: Мы прекрасно понимали, что это, грубо говоря, проект, в котором не одна-две, а десять больших реклам. Самым непростым моментом в итоге был долгий затянувшийся постпродакшн. Кино — живой организм, большое количество людей, ансамбль из актеров. Но мы собрали такую команду, которая была замотивирована. Все горели — от ассистентов до вторых режиссеров. Мы собирали команду из тех, кто идеологически был заинтересован в том, чтобы прожить эту киножизнь и выжать из нее максимум возможного. На съемочной площадке была невероятная атмосфера — дружелюбная и понимающая. Это воспоминание, которое останется с нами теперь на всю жизнь.
АФ: Ты сказал, что все горели, а я добавлю, что иногда чуть не сгорали по ходу съемок.
ДТ: Были дни как восхождение на Эверест: видишь, как люди отваливаются, а вы все равно продолжаете идти вперед. Кто-то на скорой уехал, кто-то еще куда-то.
АФ: Если бы все не сложилось ровно так, как сложилось, то и «Мора» скорее всего не случилась бы. Любовь к делу и вера в этот проект, дали свой результат.
ДТ: Возвращаясь к вопросу про переход от короткой формы к полному метру хочется провести простое и понятное сравнение. Это как сравнить спринт и марафон: условно ты всю жизнь спринт бегал, а теперь нужно замахнуться на марафон. Глобально действие одно и то же, а все равно навыки и действия отличаются, выводы другие. Ты понимаешь, что нельзя бежать постоянно 20 км/ч, так не получится. Надо работать в другом темпе, и это, наверное, самое мое большое открытие. Я на самом деле уже работал с длинной формой, несколько документальных фильмов сделал, но именно художественное кино с его сменами и прочим еще не снимал. Пришлось что-то учить и придумывать прямо на съемках, и я чувствовал, как происходит внутренняя коррекция, как я перестраиваюсь и ухожу от запланированного к чему-то другому. Совсем другой мыслительный процесс.
Ваш фильм часто сравнивают с «Солнцестоянием», хотя «Мора», конечно, не совсем про это, особенно во второй половине картины. Это было изначальное и осознанное решение или вы по ходу работы решили отойти от фольклорной части в более аттракционное повествование?
АФ: Тут есть некоторая хитрость, в том числе касающаяся режиссерского подхода. Конечно, мы понимали, что зрители будут говорить: «О, это уже было». Переизобретать жанр мы не пытались, но постарались использовать весь набор классических штампов и всю жанровую палитру для рассказа истории на тему славянской мифологии.
ДТ: У нас не было задачи сделать русское «Солнцестояние». То, что нас сравнивают с ним — это сильное упрощение, но в целом понятно, почему так происходит. Но так можно про любой хоррор с фолк-элементами сказать, «Солнцестояние» просто яркий и самый известный фильм поджанра, но у нас не было задачи с ним бодаться.
«Солнцестояние» куда труднее по своей идее и задумке — Ари Астер вообще говорит, что это фильм о расставании. Мы такого не хотели, у нас каких-то глубинных смыслов и интертекстов не так уж много: да, там несомненно есть заложенные мысли, но они не такие глубокие, как в «Солнцестоянии». У нас подход проще: это развлекательное кино, оно говорит о более простых вещах. Если бы мы пытались снять «Солнцестояние», у нас не выпрыгнул бы здоровый мужик с вилами в середине фильма. Мы изначально про фан, драйв, кровищу, переломанные кости.
ДВ: У нас точно не было задачи копировать других. Разумеется, мы чем-то вдохновлялись, подсматривали, собирали визуальную карту референсов — она огромная у нас. Не помню, кстати, было ли «Солнцестояние» там или нет. В комментариях часто вижу, как нас сравнивают с сериалом «Топи», хотя непонятно, почему — видимо, сеттинг или визуал навевают. Все хотели, как уже Даня сказал, сделать хороший аттракцион, исходя из тех возможностей, что у нас были. Ну и еще важно помнить, что мы изначально ориентировались на определенную целевую аудиторию и прекрасно понимали, что этот фильм совсем не для наших родителей. Этот фильм про молодых ребят, про зумеров, и снят он тоже для зумеров. Чтобы они могли классно провести время, где-то испугаться, где-то улыбнуться, где-то девушку к себе покрепче прижать, так как ей страшно стало. Мы делали фильм на вечер, без претензий.
Продолжая разговор о референсах. Многие сцены и элементы напоминают о классических фильмах жанра, чуть ли не с «Пятница, 13-е»: подростки забираются в удаленный дом на озере. Но при этом место действия — современная Россия. Это была попытка осовременить жанр или вы просто работали с любимыми тропами, пытаясь их актуализировать?
ДТ: Во многом мы правда вдохновлялись классикой, но для нас еще было важно и радостно перенести это все в Россию. Помню, мы с командой обсуждали, что этот троп про то, как подростки или молодые люди могут собраться, сесть в тачку и поехать исследовать какую-то фолк-деревню, стал реальностью в современном мире. Мне не кажется, что условные 20-летние ребята в 80-е или 90-е такое себе даже представить не могли, хотя та же «Пятница, 13-е» — это как раз 80-е. А сейчас — запросто. Так что мы и решили взять этот троп: он классный, выглядит актуально, почему нет?
АФ: Мы, конечно, старались сделать историю интересную для молодого поколения. Блогосфера уже давно и плотно в нашей жизни. Но тренды у молодежи меняются каждый год, так что шаг производства фильма в 2-3 года эту самую актуальность в деталях попросту не переживает. Посмотрите как телефоны в кадре быстро устаревают (улыбается).
У вас много отсылок и конкретных историй из фольклора, но центральный Мельник был специально создан для «Моры»?
АФ: Рабочее название проекта было «Дети леса: Мельник», пока в прокат не вышел подростковый фильм «Дети леса». Мельник не был нами придуман — это стопроцентно готовый персонаж из фольклора. Были мельницы, и мельник при них считался человеком, тесно взаимодействующий с нечистью: он имеет дело с водой, водяным, а значит должен приносить ему жертвы. Всю эту фактуру мы и взяли за основу, но по ходу съемок, поняли, что нужно расширять вселенную персонажей и немного «переобулись», сместив акцент в сторону кикиморы и подкидыша. Это дало более сложного антагониста. Зато да, отлично получилось из Мельника слепить классического персонажа фильмов ужасов.
ДТ: Мне кажется, Леш, это тебе небольшой реверанс и спасибо, не могу не похвалить. Это же правда классная параллель. Действительно, если смотреть на классический слэшер и голливудских персонажей оттуда, Кожаное Лицо или Джейсона например, то Мельник — почти такая же фигура, но из нашего фолка, которую мы смогли вычленить и таким его сделать.
АФ: Ну и опять же, вопрос бюджета. Одно дело рисовать в кадре графику, нечисть, или постоянно показывать черное на черном. И совсем другое — взять конкретного персонажа из мифологии, которого проще сделать реалистичным в кадре. Здесь как раз продакшен и художники, команда в целом просто великолепно поработала.
ДВ: Маску делали вручную, концептуализировали. Ручной труд. И опять же: понятно, что он антагонист, но под маской при этом скрывается всем известный Артемий Лебедев.
АФ: Жестко спойлеришь!
ДВ: Ничего, ничего. Мы долго думали, кто это может быть: Епифанцев, Охлобыстин или еще кто-то, кто мог бы вызвать резонанс, зацепить внимание зрителя. В итоге пришла в голову идея привлечь Артемия Лебедева: он с радостью согласился и прекрасно справился со своей задачей. Мне кажется, мы это хорошо обыграли, эти маркетинговые ружья, изначально продуманные, выстрелили. У нас не такие уж большие возможности были по распространению — никаких билбордов по стране. Мы понимали, что участие Лебедева может вызывать и юмор, и вопросы в духе «а что он вообще тут делает?».
АФ: Дань, вот ты говоришь смыслов в фильме нет. Посмотри, какие глубокие смыслы. У нас самый главный, самый первый блогер страны, еще со времен ЖЖ, веселится, молодых-нерадивых конкурентов «на вилы» сажает (смеется).
ДВ: Главный тролль, все верно (смеется).
То есть вот это «подмигивание» в финале с тем, что Лебедев как бы признается в том, что он и правда там был — не совсем подмигивание?
АФ: Это скорее ирония и самоирония. Мы не хотели, чтобы в конце было ощущение, что тут с серьезными лицами задвигают «основано на реальных событиях». Конечно, это в первую очередь развлекательное кино. Решили немного снизить пафос финальной сцены через юмор. И дать зрителю новый ракурс на историю и по другому посмотреть на фильм в целом. Я люблю все эти твисты и «совы не то, чем кажутся».
Насчет спойлеров: личность Мельника — это же буквально секрет Полишинеля, он почти на всех сайтах прописан, так что не сказать, что это такой уж большой секрет, да и сам фильм почти с самого начала намекает. Привлечение Hofmannita — тоже часть маркетинговой кампании?
ДВ: Да. Мы думали, с кем бы нам в самом начале расквитаться или кому бы там больно сделать в коротком интро, и нашли героиню, в которой все это нашло отклик — хоррор, стилистика и весь этот наш темный мир. Она с радостью взялась, работала как профессиональная актриса: с готовностью и в озере холодном плавала, и трюки какие-то выполняла, и по лесу бегала, за что ей огромное спасибо. Ну и опять же, хотелось как-то удивить, заинтересовать, сделать не пресно. Скажу так: было бы у нас чуть больше возможностей, мы бы придумали еще больше ярких ходов. Мы выкручивались, как могли. Думаю, скажу за всех, что снимали фильм как для себя, чтобы нам самим было интересно, забавно. Это все создавалось большим кругом людей, командой, и мы вместе принимали основополагающие решения, это самое настоящее коллективное творчество. Мы здесь были и первыми зрителями, и первыми критиками, понимаем и минусы, и плюсы.
Вы упоминали про смену названия. Изначально фильм назывался «Дети леса: Мельник». Правильно ли я понимаю, что это двоеточие в названии можно считать своего рода намеком на будущую франшизу?
АФ: 100%. В первую очередь это вопрос про бизнес составляющую. Как известно, сериалы и фильмы стараются делать с учетом потенциала франшизы. Мы с Денисом Гербером 5 лет назад начали разрабатывать эту «Вселенную». И пока продумывали, поняли, что на самом деле есть огромное количество каких-то локальных региональных специфических историй, которые можно развивать. Конечно нам хотелось обозначить нечисть под одним «брендом», чтобы было понятно, что это все относится к одной серии. Но как всегда жизнь внесла свои коррективы.
Большая часть эффектов — практические?
ДТ: Да, у нас в фильме очень мало графики.
ДВ: Графика — это дорого. Но мы и старались сделать более реалистично, это первоочередная задача была. И очень благодарны и команде в целом, и технической группе, и художнику по гриму. Нам например, пригодился огнетушитель: нашли ролик, где два парня на английском рассказывают, как сделать помпу из него, чтобы под давлением кровь вылетала. Ну мы взяли этот огнетушитель и пошли просто к мужикам в автосервисе, а те не понимают, что мы хотим. Объясняем, мол, мы фильм снимаем. В какой-то момент уже человека четыре собралось из сервиса, заинтересовались, и мы смогли все же сделать этот крафтовый пускающий кровь инструмент. И это только один из примеров: все шрамирования, порезы, кровь и убийства на 95% сделаны руками. Мы хотели добиться реалистичности, но при этом местами использовали нейросети. Например, в сцене с горящей баней пламя полностью сгенерированное., или вот где ребята в музей заходят и картины видят — рисунки тоже сгенерированные, но что касается именно крови, технических и каскадерских приемов — тут старались все по-настоящему делать. Мне кажется, это придает определенный флер фильму в век, когда все на графике строится.
ДВ: Практические эффекты это еще и весело, этим интересно заниматься. Мы поиграли, попускали кровищу, поделали шрамы и порезы. Обстановка была воодушевляющая, с каплей безумия и страхом в глазах, но все это сопровождалось иногда истерическим смехом.
ДТ: У Люси Перепелкиной классная история в соцсетях висит. У нас в одной сцене Матвей Астраханцев подвешен к дереву. А тут бэкстейдж, он в мейке весь, висит привязанный к дереву – на перекуре. Мне кажется, в этом бэкстейдже вся суть наших съемок. Ну и вообще, практические эффекты — это панк, это классно.
АФ: Старое-доброе кино, где спецэффекты — это правда спецэффекты, а не пиксели. Хотя зеленые пиксели я люблю. Больше 10 лет работал в лучшей студии постпродскшена в стране. Но для нас это пока слишком дорогое удовольствие сделать действительно крутую графику (улыбается).
ДТ: Простите за крик души: вдумайтесь, у нас на PREMIER лежит низкобюджетный B-movie слэшер, с практическими эффектами и убийствами! Мне кажется, мы в классной реальности живем! Натуральное инди-кино снимаем.
А дальнейшие планы? Ждать ли чего-то в будущем?
АФ: Когда мы два года назад все отсняли и собрали первый трейлер еще по рабочим материалам, я уже начал носиться с этой историей по уважаемым продюсерам и представителям разных площадок, мол, давайте делать хорроры, смотрите какая красота. В целом интерес есть, но статистика и цифры пока вызывали вопросы. Так что все зависит от того, как себя покажет «Мора». Мы при этом не сидели и не ждали: продолжали разрабатывать новые классные истории и писать сценарии. Несколько из них, надеюсь, скоро пойдут в производство.
ДВ: Площадки и аудитория немного с опаской относятся к подобному жанру. Но мы видим, что А24, NEON и другие студии активно снимают хорроры в последние года два — намечается определенный тренд, которого не было раньше. Видимо, людям поднадоело однообразие, а нам как раз хочется делать яркие, нестандартные и необычные истории, но без бюджета мы о таком все равно можем только мечтать. «Мора» дала нам невероятный опыт, который было бы логично и правильно экстраполировать во что-то более значимое и серьезное. Я сейчас не говорю только про хоррор, это может быть и боевик, триллер, любой активный динамичный фильм. Хотелось бы снимать что-то актуальное и интересное аудитории зумеров. Мы и сами отчасти зумеры — может, чуть постарше, но это как раз дает нам инструментарий, чтобы рассказывать истории. И круто, что нам вообще дали такую возможность. Тут спасибо PREMIER и всем тем, кто нас поддерживал. Даня правильно сказал: получился инди-хоррор с необычным кастом и историей, и вы его теперь можете увидеть.
«Мора» в онлайн-кинотеатре PREMIER с 31 октября.